.jpg)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ани по удобному местоположению и исключительно продуманному использованию естественных условий, в основном рассчитанному на обеспечение высокой обороноспособности, являлся, можно сказать, образцом для средневековых городов Армении.
Он расположен на правом (ныне отошедшем к Турции) берегу реки Ахурян. Имеющий форму неправильного треугольника мыс (высота 1450 м над уровнем моря), где некогда раскинулся город, с двух сторон ограничивался ущельями, по дну одного из которых с северо-востока на юго-запад извиваясь течет река Ахурян; с западной стороны его замыкает ущелье Цахкоцадзор. По широкому каньону Цахкоцадзора с севера на юг протекает речка Ани (или Аладжи), которая, сливаясь с ручьем Багнайра, у юго-западной оконечности мыса впадает в реку Ахурян. С севера территория города естественным образом ограничивалась двумя неглубокими ущельями — Гайладзор (на северо-востоке) и Игадзор (на северо-западе). Находящаяся между ними равнина шириной около 550—600 м Смбатовыми стенами была отделена от плоскогорья, простирающегося на север (рис. 1).
Заключенная в пределах отмеченных естественных границ территория под застройкой города общей площадью 51,5 га в большей своей части представляет равнину, и только на южном конце мыса возвышается холм высотой 50 м с отвесными склонами, господствующий над прилегающей и дальними равнинами. Этот холм и был облюбован Камсараканами для строительства крепости, а Багратидами — для своего сильно укрепленного дворца. На юго-западной оконечности треугольного мыса, ниже вышгорода, имеется еще одна возвышенность, носившая название Девичьей крепости, или Кзкала (вкл. 1), на которой,
[стр. 20]
1.План города Ани (по Н. Я. Марру).
[стр. 21]
пo мнению Т. Тораманяна, еще со времен Камсараканов существовала крепость.
Благодаря естественным заслонам подходы к городу, за исключением северной равнинной стороны, впоследствии защищенной мощными оборонительными стенами, были сильно затруднены. Связь с левобережной территорией могла поддерживаться лишь с помощью соответствующих средств переправы через бурную реку Ахурян.
Такое расположение Ани, обеспечивая естественную защиту, одновременно предоставляло и наивыгоднейшие возможности для создания надежной обороны с помощью минимальных сооружений. Именно благодаря этим качествам выбор Багратидами места для строительства города после Багарана и Еразгаворса (Ширакавана) пал на территорию Ани.
Планировочная структура Ани складывалась постепенно, по мере превращения феодального замка и лежащего у его стен поселения в общегосударственную столицу. Исходным для ее формирования являлся именно этот замок, сооруженный на высотной части и затем путем коренной реконструкции превращенный в царскую резиденцию, или вышгород (мичнаберд) Ани. По времени возникновения он предшествовал городу, а функционально и композиционно доминировал над ним, выражая средствами градостроительства мощь феодальной власти (вкл. 2).
Следующей стадией в оформлении планировочной структуры Ани было появление селитебной территории для городского населения в начале так называемого Старого города, или нижней крепости внутреннего города, огражденного Ашотовыми стенами, а потом в связи с ростом Ани и Нового города, который тянулся до самых Смбатовых стен. Вышгород вместе со Старым и Новым городом, или шахастаном, составлял укрепленную, очень густо застроенную часть Ани.
Хотя эта территория по сравнению со многими средневековыми городами Армении была и велика, все же стотысячное, как предполагают, население Ани не могло разместиться на ней. Поэтому, отмечает Н. Я. Марр, «Ани не замыкался в городские стены, он выходил на обширное открытое пространство с северо-востока, где помещались предместья, составлявшие одно целое с укрепленными частями города» 1. И
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани — столица древней Армении, стр. 221.
[стр. 22]
действительно здесь, на обширной равнине, представляющей продолжение плоскогорья, частью которого являлась территория Нового города, имелся неограниченный простор для развития пригородов. Естественные границы укрепленной части города, замкнутой с двух сторон ущельями, не являлись в дальнейшем помехой для образования пригородов и в каньоне реки Ани, а также в окружающих город скалах, где было выстроено много жилищ, хозяйственных построек, лавок, церквей, часовен, усыпальниц и т. д.
Таким образом, Ани, подобно многим другим средневековым городам Армении, предстает перед нами как город с трехчастной планировочной структурой: вышгород (Միջնաբերդ), собственно город, или шахастан, и предместья. Первые две были сильно укреплены самостоятельными (вышгород) и общими (город, или шахастан) оборонительными стенами, и население предместий в случае опасности находило убежище там, как это было при осаде Ани сельджуками, когда, по рассказу летописца, в укрепленной части города оказалось так много народа, словно все население Армении собралось здесь 1.
По стратегическим соображениям, подход к вышгороду со стороны города был намеренно затруднен. В мирное же время с помощью нескольких ворот в Смбатовых стенах город легко связывался с предместьями, находившимися на северо-восточной равнине, и с другими пригородами.
Как отмечает Н. Я. Марр, «Для нужд военного времени существовал потайной ход из города к Ахуряну, близ Волчьего Яра. В заречное предместье со стороны Аладжинского ручья можно было попасть по подземной галерее, в настоящее время обрушившейся. С противоположным берегом Ахуряна анийцы сообщались двумя большими каменными мостами» 2. Дополнительным средством связи с правобережным пригородом Цахкоцадзора служили небольшие с деревянным покрытием мосты, перекинутые через речку Ани.
Столица связывалась с областью Ширак и с другими частями страны различными дорогами, главная из которых проходила по территории монастыря Оромос, или Хошаванк, где через реку Ахурян был перекинут каменный мост. Этот монастырь, возникший во времена
_____________________________
1 Маттеос Урхаеци. История, стр. 147.
2 Н. Я. Марр. Ани — столица древней Армении, стр. 222.
[стр. 23]
Багратидов, приобрел значение дальных ворот столицы, чем, очевидно, и объясняется нахождение здесь предназначенного для обслуживания направлявшихся в Ани путников здания гостиницы, а также сооружения под названием «хошер», которое, по установившемуся мнению, являлось триумфальными воротами 1 на дороге в Ани (вкл. 3).
Севернее монастыря Оромос, на расстоянии 7—8 км от него, находился еще один привальный пункт. Здесь на левом берегу реки Ахурян (на территории нынешнего селения Н. Джрап, или Н. Чрпли) был построен караван-сарай, а неподалеку от него через реку перекинуто самое большое мостовое сооружение средневековой Армении 2.
Такой представляется нам столица Анийского царства с точки зрения ее местонахождения, планировочной структуры, соотношений и связи между отдельными частями города и ведущими в Ани внешними коммуникациями.
Ниже, на основании доступных материалов, дается краткая характеристика каждой из отдельных частей столицы и их функционального содержания.
Вышгород (мичнаберд), построенный при Багратидах на том же холме, где стояла крепость Камсараканов, по своему доминантному местоположению вполне обеспечивал выполнение предназначенной ему стратегической функции (рис. 2). Холм этот со стороны ущелий реки Ахурян и Цахкоцадзора природно защищен крутыми, непреодолимыми склонами высотой в 80—100 метров. Лишь северный склон его сравнительно умеренно спускается к равнине, на которой образовался так называемый Старый город. Сам вышгород занимал вершину и юго-западный склон холма или горки. По периметру ограждавших его обрывов с восточной, южной, западной, а также с северной сторон он был обнесен оборонительными стенами, охватывавшими территорию площадью в 3,4 га.
В северной, более мощной стене, открывалось двое ворот. Одни из них, по-видимому главные, находились в северо-западном конце вышгорода, непосредственно у обрыва Цахкоцадзора, где узкая территория между ущельем и воротами делала невозможным доступ неприятеля.
_____________________________
1 Лео. Ани, стр. 129— 130.
2 В. М. Арутюнян. Караван-сараи и мосты средневековой Армении, Ереван, 1960, стр. 81—86 (на арм. яз.).
[стр. 24]
Предполагают, что ворота эти древнего происхождения (со времен Камсараканов), о чем свидетельствуют следы кладки с креплением камней металлическими штырями 1. Другие ворота открывались в сторону ущелья реки Ахурян.
Примерно одну шестую часть (4900 кв. м) 2 территории вышгорода занимал дворцовый комплекс, сооруженный на самой вершине холма и окруженный самостоятельной системой крепостных стен; он служил резиденцией Багратидам, а после них — византийским катепанам, Шеддадидам, Захаридам и другим правителям Ани.
2. План вышгорода (по съемке Мосевича).
Остатки сильно разрушенного дворцового комплекса только после раскопок 1907—1908 гг. дали возможность составить о нем далеко неполное представление. Это объясняется теми сложными наслоениями, которые явились результатом разновременной строительной деятельности владетелей дворца, лишавшими его прежней цельности и взаимо-
_____________________________
1 Тораманян. Материалы, т. I, стр. 331.
2 Там же, стр. 360—376. Автор приводит отличающиеся друг от друга данные о величине площади, занятой под застройку дворца: 4000 и 3500 кв. м.
[ вкладки]
1. Общий вид Девичьей крепости.
2. Общий вид Мичнаберда (Вышгорода).
3. «Хошер».
4. Вид развалин дворца Багратидов.
5. Деталь обрамления камина.
6. Деталь обрамления камина.
7. Общий вид ущелья реки Ахурян. Соборная и другие церкви у обрыва ущелья.
8. Городские стены у церкви Тиграна Оненца.
9. Общий вид ущелья Ахурян. У обрыва мечеть Манучэ.
[стр. 25]
связанности, а исследователей — возможности точного определения назначения и времени строительства его составных частей. И все-таки, даже в сильно переделанном и разрушенном вследствие пожара виде, каким предстал дворцовый комплекс после далеко незавершенных раскопок, можно в общих чертах судить о том, каков был композиционный замысел дворца на вышгороде Ани, имевшего некоторое сходство с раннесредневековыми дворцовыми комплексами1.
3. План дворца Багратидов (по Т. Тораманяну).
1 Здесь имеется в виду дворцовый комплекс в Звартноце, где он также был разделен коридором на две части: официальную и жилую. О наличии такого коридора во дворце царя Папа упоминает и Ф. Бюзанд (см. его «Историю Армении» Ереван, 1953, стр. 167).
[стр. 26]
На представленном плане дворца (рис. 3) бросается в глаза коридор (а, а), вытянувшийся с востока на запад и деливший весь дворец на две основные группы помещений — северную и южную. Главный вход дворца, украшенный колоннами, был устроен в западном конце коридора (з), со стороны ущелья Цахкоцадзора.
Коридор (длиною 59,0 м) на отдельных отрезках имел различную ширину. В его восточном, более узком конце, находился другой вход (рис. 3, и), которым дворец связывался с северо-восточным участком вышгорода. Стены были выложены из чистотесаных камней. Для обеспечения связи вышгорода с внешним миром в условиях осады в скале, на которую опирались стены коридора, был высечен узкий проход с потайным лазом, выводившим из вышгорода.
Из двух половин дворца северная, обращенная в сторону города, включала разновременно построенные помещения, расположенные в один и два яруса.
Судя по значительным размерам, некоторые помещения имели официальное назначение. Из них прежде всего следует отметить расположенный в северо-западном углу дворца большой, разм. 21,0 x 10,5 м, прямоугольный зал (рис. 3, в), по времени постройки относящийся к периоду Анийского царства. Этот парадный зал, от которого ко времени раскопок сохранился только северо-западный угол с началом арки (вкл. 4), четырьмя большими, шириной 2,5 м проемами был обращен в сторону города 1.
В восточном выступе дворцового комплекса размещался другой парадный зал, по-видимому, более позднего происхождения. Северный его конец полностью обрушился в сторону города, и при раскопках здесь было найдено много литых гипсовых украшений, характерных для армянского искусства XII —XIII вв. Южный конец того же зала был обособлен и решен по типу трехнефной базилики (рис. 3, б). Внутреннее пространство здесь с помощью трех пар деревянных колонн, связанных деревянными же арками, было разделено на три части. Судя по найденным во время, раскопок фрагментам, зал имел богатую внутреннюю отделку резьбой и росписью по дереву, позолотой, литыми
_____________________________
1 Если Н. Я. Марр (см. «Ани», стр. 125) и И. А. Орбели (см. «Путеводитель», стр. 15) считали, что эти проемы являлись окнами, то Т. Тораманян (см. «Материалы», стр. 362—363) находил, что они связывали между собой этот и другой зал, расположенный в северной части дворца.
[стр. 27]
гипсовыми багетками и розетками. Под залом находилось глубокое подвальное помещение.
Еще один, так называемый крестовый зал (рис. 3, г), примыкал к базиличному с западной стороны. Его окруженные служебными комнатами четыре прямоугольных крыла были сгруппированы вокруг цент-
ральной комнаты, по всей вероятности, освещавшейся с потолка. В конце каждого крыла находилось по передней, причем южная доходила до коридора дворца. Полы крестового зала были выложены каменными плитами.
4. План дворцовой бани (по Т. Тораманяну).
Впритык к описанному залу, с северной его стороны, примыкала дворцовая баня (рис. 3, д) с семью комнатками различного назначения, являвшаяся развитым образцом средневековых бань Армении (рис. 4). В планировке ее замечаются два отделения, по-видимому женское и мужское, разделявшихся узким топочным отделением, в котором находился бассейн для холодной воды и водонагревательный
котел. Из топочной двумя замурованными в стену трубами малого сечения холодная и горячая вода подавалась в купальный зал, где она стекала в каменные ванны. Полы купальных залов были подняты на каменные столбы высотой в 1,0 м для подачи горячего воздуха в подполье. Использованная вода специальными трубами большого сечения отводилась через переднюю раздевальную, прихожую и сбрасывалась в сторону северо-восточного ската вышгорода. В стенах купален были заложены вертикальные вентиляционные трубы. В передней имелись каменные ножные ванны.
В южной половине дворцового комплекса располагались преимущественно подсобные помещения. К ним проходили по узкому извилистому коридорчику, начинавшемуся от центрального коридора (рис. 3, к), который вел в сравнительно просторный зал (рис. 3, е). Здесь под
[стр. 28]
мощеным каменными плитами полом при раскопках была обнаружена цистерна для воды, состоявшая из двух сообщающихся отсеков, в общей сложности вмещавших около 250 кбм воды 1. Судя по подводящим железным трубам длиною в 0,52 м, цистерна наполнялась запасной водой из городского водопровода. После того как этот водопровод перестал действовать, цистерну засыпали и над ней настлали каменный пол. В южной стене зала находилась большая ниша, разделенная колонной на две части. С западной стороны помещалась большая, лишенная восточной стены комната с возвышением наподобие сцены.
Назначение остальных помещений, входивших в состав южной половины дворца, не поддается определению, кроме расположенной в восточной стороне небольшой церкви, названной Дворцовой. Кроме нее, на территории вышгорода было еще 6—7 церквей, относящихся к X— XI вв., и несколько иных зданий.
Город (Старый и Новый), или шахастан. Старый город (или Нижняя крепость) располагался на узком перешейке между ущельями Цахкоцадзор и реки Ахурян, с одной стороны, северными стенами вышгорода и Ашотовыми стенами — с другой. Расстояние между ними составляло более 400 м, а ширина полосы — 120—150 м. Таким образом, Старый город занимал территорию в пределах всего лишь 6,5—7,0 га. Когда в связи с ростом города и его населения эта территория оказалась недостаточной, пришлось расширить ее за счет равнины, простирающейся к северу и северо-востоку от Ашотовых стен.
Вторая оборонительная линия укрепленного Ани (Смбатовы стены) охватывала участок значительно больший — 41,8 га, а вместе с вышгородом и Старым городом — 51,5 га2, но и этого оказалось недостаточно для непрерывно развевавшегося феодального города. В этой связи Н. Я. Марр отмечал: «Скученное население укрепленного Ани, несомненно, много терпело в его тесных стенах, так как площадь его,
_____________________________
1 Для этой цистерны в литературе приводятся отличающиеся друг от друга размереные данные. Т. Тораманян (см. «Материалы», т. I, стр. 377) для двух отсеков вместе отмечает 7 м ширины, 6 м длины и 5 м глубины; Н. Я. Марр (см. «Ани», стр. 124) глубину каждого отсека указывает в 4 м, ширину—3 м и длину—7 м.
2 Указанная на общем плане города Ани (снятом старшим топографом Ф. Мосевичем) площадь в 175,5 десятин,= 191,7 га представляет охваченную съемкой территорию, включая ущелье Цахкоцадзора и Ахуряна, а также часть северного пригорода
[стр. 29]
и без того небольшая, в значительной степени была занята укреплениями и правительственными зданиями, церквами с кладбищами, составлявшими небольшие дворики при них, банями, именовавшимися по фамилии владельцев, постоялыми дворами, частными дворцами родовитых князей, рынками и лавками» 1.
Старый город. В 1893 году, еще в начале раскопок в Ани, за Ашотовыми стенами на территории Старого города, занимающего площадь
5. План жилого квартала в Старом городе (по Н. Я. Марру).
в 7,0 га, были обнаружены остатки жилых лачуг, принадлежавших трудовому населению города. Причем, как показали дальнейшие раскопки, произведенные в 1904 году на той же территории, бедный люд — ремесленники, торговцы и даже содержатели гостиниц — был лишен пра-
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани — столица древней Армении, cтp. 221.
[стр. 30]
ва собственности на жилище. Бедняки не владели домами, а лишь нанимали их 1.
Раскопки 1912 года были сосредоточены в двух пунктах — справа и слева от главной улицы, извилисто пересекавшей всю территорию Старого города с северо-востока на юго-запад. С градостроительной точки зрения особый интерес представляют раскопки квартала восточнее улицы, где оказались остатки церкви типа купольных зал, которая, как выяснилось, была тесно окружена жилыми домами, что свидетельствует о скученности населения в этой части города (рис. 5); главная улица имела в ширину 4—5 м и с обеих сторон была плотно застроена жилыми домами, обращенными к ней своими глухими стенами. Унылый вид улицы, вероятно, несколько оживляли входы в жилища, в особенности те, которые принадлежали более состоятельным обитателям и были богато отделаны.
В раскопанном квартале открылись остатки пяти подобных домов, имевших от трех до шести комнат и подсобных помещений. Вход с улицы вел в коридор, через который сообщались между собой все части жилого дома. Даже в условиях тесной застройки при домах имелись дворики. Два таких дворика находились южнее указанной церкви, и один из них обслуживал ее.
Плотное примыкание всех комнат и помещений друг к другу и отсутствие свободных стен препятствовало освещению жилых комнат с помощью окон, в которых в сущности и не было особой нужды, потому что для жилых домов большей частью, а для светских зданий — как правило (о чем говорилось в предыдущем разделе) применялось преимущественно верхнее освещение с помощью светового отверстия в перекрытии — ердика.
Из элементов внутреннего обихода раскопанных здесь жилищ следует отметить тондыры, камины, ниши и сухие колодцы — амбары. Тондыры (очаги в виде зарытого в землю большого глиняного кувшина со специальным поддувалом) использовались для отопления помещения, выпечки хлеба и варки пищи, а камины (или, как их называли на месте, бухари) — для той же цели, кроме выпечки хлеба. Стенные ниши (патухан—պատուհան, պատրհան, как их именовали армяне) не только имели определенное хозяйственное назначение, но и играли не-
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани, стр. 94.
[стр. 31]
маловажную художественную роль, обогащая интерьер комнаты и оживляя поверхность стен, возведенных из грубооколотых камней.
Говоря о художественном значении этих ниш, Н. Я. Марр отмечал: «...за исключением ниш, остальное все было гладко, так как дома внутри увешивали или покрывали коврами и узорчатыми тканями, с которыми, конечно, трудно было с успехом соревноваться даже анийским мастерам декоративной резьбы на камне. Когда мы нападаем в Ани на следы штукатурки и росписи стен и потолка частных домов, есть основание думать, что обыкновенно это был суррогат, дешевый способ подлинного богатого убранства комнат коврами и тканями, производство которых у древних армян, судя по некоторым данным, стояло на высокой ступени развития» 1. Найденные при раскопках 1912 года на территории отмеченного жилого квартала не менее 20 таких ниш имели разнообразные по рисунку изваянные обрамления. Согласно мнению Н. Я. Марра, «эти ниши отражают ход развития декоративной резьбы гражданской архитектуры Армении, и они так же многочисленны в Ани и дают такой же богатый материал по рисункам разных узоров, как армянские крестные камни, стоящие на рубеже между памятниками церковной и гражданской архитектуры» 2.
В раскопанных комнатах были обнаружены также высеченные в каменистой почве колодцы, или подвальные амбары. Они были покрыты каменными плитами с большими круглыми отверстиями, через которые можно было спускать или доставать вещи. С такими колодцами-хранилищами мы встречаемся также в Двине. Они имели различное назначение, вплоть до выполнения роли поглощающих колодцев.
В таком виде предстает перед нами небольшой квартал средневекового города, дающий возможность лишь в общих чертах судить об улице, планировке жилых домов и внутреннем их убранстве.
На самом восточном краю Ашотовых стен, прямо над обрывом Ахуряна, стояло монументальное здание гражданского назначения, позже превращенное в мечеть, которое будет рассмотрено нами далее, вместе с остальными светскими памятниками Ани.
Новый город образовался на равнине, простирающейся между Ашотовыми и Смбатовыми стенами, расстояние между которыми со-
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани, стр. 197.
2 Там же, стр. 196.
[стр. 32]
ставляло более 720 м. Наибольшая ширина городской территории в направлении восток-запад равнялась 1,2 км. Новый город занимал территорию площадью более 41,8 га, композиционно разделенную на восточную и западную, почти равные друг другу, половины. Пересекалась она главной улицей (в средние века известной под названием Бун похоц, т. е. основная улица), которая начиналась от Ашотовых стен, а затем извилисто тянулась на север и доходила до главных ворот Смбатовых стен. Во время раскопок эта улица была названа именем Н. Я. Марра. Здесь были обнаружены остатки культовых зданий, лавок, мастерских, а также базарной площади с мечетью Абул-Ма-амрана. Главную улицу, в свою очередь, пересекал ряд поперечных улочек, одна из которых вела к Гайлидзорским воротам, находившимся в северо-восточном конце города.
Судя по уцелевшим либо обнаруженным раскопками памятникам, вся территория Нового, или, как назвал его Н. Я. Марр — «внешнего» города, была интенсивно застроена монументальными церковными и гражданскими зданиями, количество и архитектурно-художественная значимость которых подчеркивали важность этой части города. Свидетельством тому является сооружение на территории Нового города наиболее выдающихся по своим размерам и художественной ценности церковных зданий Ани — таких, как соборный храм, который будучи расположен в южной части, недалеко от ущелья Ахурян, и доминируя благодаря своему значительному объему над всей территорией города, хорошо обозревался со многих точек.
Этими качествами отличался также и раскопанный в 1905—1906 гг. "Гагиков храм — круглый трехъярусный, сконцентрированный вокруг вертикальной оси; силуэт его величественно возвышался в северо-западной части почти у обрыва Цахкоцадзора, неподалеку от дворца Парона. Идентичные с храмом Гагика в отношении объемно-пространственного решения церкви Спасителя и Абугамренц также отличаются своим оправданным с градостроительной точки зрения расположением на территории Нового города. Они стоят приблизительно на одной параллели на расстоянии 640 м друг от друга. Если силуэт первой из них стройно вырисовывался на восточном выступе города, граничащем с ущельем Ахурян, то примерно тождественный силуэт второй, как бы перекликаясь с первым, украшал противоположный конец территории Нового города.
[стр. 33]
В XIII веке, в период наивысшего расцвета Ани, у обрыва ущелья реки Ахурян появились новые характерные для эпохи более богатые по декоративному убранству церковные здания, такие, как церковь св. Григория, построенная Тиграном Оненцем, и находящаяся неподалеку от нее, построенная на его же средства крохотная по размерам, но исключительно изящная по своим объемным формам и деталям церковь Девичьего монастыря.
Если к перечисленным зданиям прибавить еще так называемую мечеть Манучэ, тоже сооруженную на уступе ущелья названной реки, а также существующие здесь колокольни церквей, то мы столкнемся с весьма любопытным фактом, свидетельствующим о том, что граничивший с ущельями Ахуряна и Цахкоцадзора периметр Нового города был акцентирован монументальными культовыми и дворцовыми зданиями, явно рассчитанными на обозрение с дальних точек и на обогащение объемно-силуэтного решения города. В этом, пожалуй, можно усмотреть определенный художественный принцип, нашедший несколько иную трактовку (в зависимости от конкретных функциональных и естественных условий) в замках и монастырских комплексах средневековой Армении. Однако из этого отнюдь не следует, что и в средней части городской территории не было монументальных культовых зданий.
Конечно, здесь также находилось немало церквей, часть которых уцелела или сохранилась в сильно разрушенном виде, а часть — обнаружена раскопками. К последним следует отнести церкви Аракелоц с притвором, Бахтагеки, Грузинскую, Шахматную, церкви рода Хамбушенц и т. д. Причем, судя по остаткам и сохранившимся надписям, отдельные церкви имели колокольни, которые, как и минареты мечетей 1, помимо выполнения своих непосредственных функций, а иногда использования в качестве наблюдательных вышек, представляли вертикальные акценты города.
Кроме монументальных культовых, здесь было много таких же гражданских зданий: дворцы, принадлежавшие феодальной и духовной знати, а также представителям имущего класса (дворцы Парона, Саргиса, архимандрита и пр.), лавки, гостиницы, торговые здания, мастерские и производственные постройки. В перечне, приведенном
_____________________________
1 Имеется в виду минарет мечети Манучэ, а также уцелевший до середины XIX столетия многогранный по объему и более высокий, чем первый, минарет мечети Абу-л-Ма-амрана.
[стр. 34]
И. А. Орбели в «Путеводителе по городищу Ани», упоминается много маслобоен, несколько бань и развалины ряда монументальных построек, назначение которых выяснить не удалось.
Следует отметить: сосредоточение раскопок на отдельных участках не давало возможности выяснить сеть улиц и улочек, что на примере Ани могло бы дать определенное представление о планировочной схеме средневекового города, взаимосвязи улиц и площадей, функциональном назначении последних, о жилых кварталах, типах жилищ и их ориентации, о торговых и ремесленных рядах и т. д. Упомянутые в летописных и эпиграфических источниках улицы, названные по роду занятий ремесленников (улица шорников, седельников, кузнецов и т. п., подробный перечень которых приведен в вводной части настоящего раздела), в подавляющем большинстве находились именно на территории Нового города, где была сконцентрирована вся деловая жизнь.
Предместья или пригороды, где были сосредоточены жилые кварталы трудящихся, окружали Ани преимущественно с северной и западной его сторон. Хотя эти места не подвергались столь тщательному археологическому исследованию, как территория самого города, однако сохранившиеся там памятники, во-первых, исключают какое бы то ни было сомнение в их принадлежности именно предместьям, а во-вторых, подчеркивают то различие, которое существовало на почве классового неравенства в средневековом городе и наложило печать на облик центра и окраин Ани.
Наиболее убедительно это проявилось в архитектуре жилища, где с одной стороны, можно видеть принадлежавшие представителям правящего класса двух- трехэтажные пышные дворцы, воздвигнутые в укрепленной части города, а с другой — скальные жилища, выдолбленные в мягком туфе окружающих ущелий, и жалкие лачуги предместий Ани, в которых обитал трудовой люд. Обращая внимание на это обстоятельство, Н. Я. Марр писал: «В Ани, где было столько монументальных построек, где армянское предание о тысяче и одной анийской церкви, записанное и в грузинской летописи, опирается на наличие действительно огромного числа храмов, трудящееся рабочее население, как показывают раскопки, ютилось в нищенских лачужках, пристроенных к развалинам, и в вырытых в каменистой почве углублениях» {курсив наш — В. А.).
Прежде чем заняться разбором скудного материала, характери-
[стр. 35]
зующего отмеченные черты предместий, следует несколько конкретнее наметить границы последних. Касаясь вопроса о границе северных пригородов, Н. Я. Марр отмечал возможность того, «что пригородная часть достигала двух, похожих издали на колокольни, колонн, верстах в четырех от Анийского кремля» 1. Если иметь в виду, что от Анийского кремля до Смбатовых стен расстояние равнялось почти 1,1 км, то границы северных пригородов отстояли от Смбатовых стен более чем на 2,5 км.
Принадлежность этой территории пригороду Ани подтверждается прежде всего наличием в ее пределах одного из уникальнейших памятников средневекового зодчества Армении — Пастушьей церкви, а также других памятников (бани, часовни, жилые дома и т. д.), выявленных здесь при обследовании.
Касаясь зафиксированных на территории северного пригорода памятников, Т. Тораманян отмечал: «Разведочная прогулка по равнине, простирающейся к северу от Анийских стен, многое объясняет о жизни и положении населения, проживавшего за пределами стен. На расстоянии приблизительно полукилометра к северу находятся остатки большой полуразрушенной бани; более одного километра — Пастушья церковь, а дальше к северу от нее — еще одна часовня с красивым надгробным памятником при ней» 2. По его же мнению, обширная равнина северного пригорода покрылась со временем фруктовыми садами и деревьями, поливаемыми из той речки, вода которой заполняла ров перед Смбатовыми стенами.
Остатки различных древних зданий прослеживаются также на территории к востоку от дороги, ведущей в монастырь Оромос, а затем к западу — до западных пределов селения Ани. К сожалению, как северный, так и остальные пригороды не подвергались более тщательному археологическому изучению, которое могло бы значительно расширить сведения о средневековом городе.
Сравнительно полнее наше представление о пригородах в окружающих Ани ущельях Цахкоцадзора, речки Аладжи, Гайлидзора и частично реки Ахурян, где в скалах находились тысячи искусственных пещер весьма различного назначения: жилища, лавки, часовни, фамиль-
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани — столица древней Армении, стр. 221.
2 Т. Тораманян. Материалы, I, стр. 327 (перевод наш—В. А.).
[стр. 36]
ные усыпальницы и даже мельницы и маслобойни (последние — в Гайлидзоре).
Разбирая вопрос о том, кому принадлежали подобные пещеры. Т. Тораманян не разделяет установившегося мнения, согласно которому все они приписывались бедному населению города. Как отмечает он, для того, чтобы высечь в скале жилище, имеющее немалое количество комнат и подсобных помещений, порой размещенных в два и даже в три яруса, потребовалось бы затратить не менее средств, чем для строительства наземного жилого дома 1.
Что касается вопроса о времени возникновения пещерных помещений, то исследователи солидарны в мнении, что все они относятся к средневековью — периоду расцвета Ани и в основном появились одновременно с образованием Нового города, т. е. в конце X века.
Пещерные жилища были различного типа в зависимости от имущественного положения владельцев. Если большинство их представлено однокомнатным типом, в лучшем случае с небольшим подсобным помещением, то наряду с этим можно встретить более богатые «квартиры» с сообщающимися при помощи дверных проемов (вкл. 10) несколькими комнатами (вкл. 11), имеющими в стенах ниши и выемы для хранения посуды, предметов быта, лучин и т. д. (вкл. 12).
Кроме жилищ, представляют интерес и другие виды пещерных помещений, как например, голубятни с высеченными в стенах многочисленными гнездами-углублениями (вкл. 13), причем накопившийся помет использовался анийцами для удобрения земли, а также для обработки кожи. Жителей пещерного квартала обслуживал ряд пещерных же церквушек — часовен с передней, или притвором, и небольшой молельной (вкл. 14) с высеченной в скале купелью, зачастую равной по глубине росту взрослого человека.
Более совершенными выглядели сосредоточенные главным образом на правом берегу речки Багнайра, или Аладжи, многоярусные пещерные усыпальницы, служившие местом погребения представителей господствующего класса и зачастую подвергавшиеся ограблению кладоискателей. В одной из них, принадлежавшей анийскому богачу Тиграну Оненцу, стены были покрыты росписью религиозного и светского содержания.
1 Т. Тораманян. Материалы, I, стр. 325—326. Такого же мнения придерживался Н. Я. Мapp (см. «Ани», стр. 170).
[стр. 37]
Помимо самих пещерных усыпальниц, об их богатстве дают представление и материалы произведенных в 1910 году обследований усыпальницы, из которой было извлечено набальзамированное тело маленькой девочки в сравнительно хорошо сохранившейся богатой одежде.
По-видимому, погребение в пещерных усыпальницах являлось привилегией состоятельной части населения Ани, потому что захоронение простых горожан в основном производилось на кладбищах. Об одном из них, находящемся неподалеку от селения Ани, занимающем площадь более одного квадратного километра, упоминает Т. Тораманян 1.
Пещерные жилища и другие виды скальных помещений не следует смешивать с так называемым подземным Ани, находящимся под обрывом Цахкоцадзора и крайне недостаточно обследованным. В народе бытует предание, согласно которому здесь будто бы пролегала потайная дорога, связывавшая Ани с Карсом и другими городами древней Армении 2. Хотя обрушившиеся глыбы камней загромождают вход, все же удалось проникнуть вовнутрь и пройти примерно 120—125 м. Далее дорога, прегражденная другим завалом, оказалась непроходимой.
И. А. Орбели пишет: «Если не весь ход, то значительная его часть несомненно искусственного происхождения. На стенах видны следы орудий, которыми производилась работа. Зала получена путем удаления пласта более мягкой и податливой породы, причем в нескольких местах для поддержки потолка оставлены подобия колонн».
«Трудно указать,— продолжает далее автор,— назначение, которое имел этот подземный ход. Быть может, это будет выяснено дальнейшим исследованием, когда будет разрыт завал, закупоривший галерею. Весьма вероятно, что это подземелье стояло в связи с находящейся над ним крепостью» 3. Предположение И. А. Орбели о чисто стратегическом назначении «подземного Ани» следует считать вполне приемлемым, если иметь в виду существовавший во дворце Багратидов потайной ход, а также наличие в других местах Армении подземелий, предназначенных для размещения в них во время войны людей, животных, различного инвентаря и т. д.
1 См. Т. Тораманян. Материалы, I, стр. 328.
2 См. И. А. Орбели. Путеводитель по городищу Ани, стр. 9.
3 Там же, стр. 10.
[стр. 38]
В ущелье Гайлидзора находился другой подземный ход, называемый по-турецки «Гедан гелмаз» (т. е. «ушедший не вернется»). Ввиду важности этого потайного убежища доступ к нему был защищен стеной с башнями. Неподалеку находится другая очень вместительная пещера. В окружающих Ани ущельях имеется несколько таких больших пещер. Каким, целям они служили в средневековье, трудно сказать, но, как свидетельствует Т. Тораманян, некоторые из них могли вместить 2000—5000 овец.
Относительно же оборонного значения анийских пещер имеется прямое летописное свидетельство. Грузинский историк 1— современник царицы Тамары рассказывает, что когда эрдебильный султан, воспользовавшись отсутствием братьев Захаридов, внезапно напал на Ани, его жители «...бежали в Дворцовый квартал (в крепость) и там укрепились, другие же в Пещерный квартал, называемый «Картуном». И чтобы спастись (т. е. чтобы не быть отрезанным), султан не входил в крепость (с Дворцовым кварталом) или в «Картун», так как вокруг них, с трех сторон было скалистое ущелье с пещерами. Таким образом, они (враги) захватили в руки (только) город» 2.
Пещерный Ани с огромным количеством подземных помещений различного назначения представляет новую датируемую средневековьем ступень развития весьма древних для Армении традиций пещеростроения. Он еще нуждается в многостороннем изучении, и когда такая возможность представится, наука получит немало ценных данных, могущих в большей мере пролить свет на внутреннюю жизнь феодального города горной страны.
Выше с помощью доступных материалов (добытых главным образом археологическим обследованием и раскопками на территории города и его пригородов) мы попытались в общих чертах обрисовать былой облик средневекового города, выявить функциональную сущность его составных частей. Но, конечно, следует иметь в виду, что при недостаточности археологического изучения пригородов Ани нельзя претендовать на полноту следанной характеристики.
1 См. Brosset. Hist, de la Georgie, I, стр. 327—328.
2 Цитируется по переводу Н. Я. Марра, см «Ани», стр. 72. «Картун» (Քարտուն) по-армянски означает «каменный дом».
[цветная вкладка]
Смбатовы стены у спуска в Игадзор.
(Репродукция с цветного фото М. и Н. Тиерри).